Сегодня, 26 сентября, в полдень пустырь на углу Волжского бульвара и Саратовской улицы, что в районе метро «Текстильщики», заполнили около 50 человек. Все с лопатами, ведрами и саженцами деревьев.
- Мы устраиваем субботник, чтобы высадить на этом пустыре липы, клены и рябины, - рассказал один из организаторов мероприятия, глава общественного движения «Мой двор» Михаил Бутримов. - Москвичи давно хотели видеть здесь парк, но городские власти против. Мы решили самостоятельно устроить тут сквер.
Напомним, этот кусочек земли в Текстильщиках недавно стал настоящим полем боя между местными жителями и городскими чиновниками. Столичные власти запланировали построить в этом месте мечеть. Жители юго-востока возмутили: мол, поблизости нет ни православных храмов, ни парков со скверами. Пока что борьба ограничивается гневными запросами, которые жители шлют городским властям и сухими официальными ответами, которые чиновники направляют москвичам. Вдобавок на прошлой неделе горожане устроили на этом пустыре сбор подписей против будущей возможной стройки. И вот следующий акт протеста — субботник.
- Вообще-то сажать деревья не запрещено законом, - говорит Бутримов. - Но когда мы пришли сюда сегодня, нас поджидали милиционеры, которые попытались помешать нам устроить посадку. Но горожане все же прошли на пустырь и принялись за дело.
Теперь, по идее, ответный ход властей. Что они предпримут — оставят деревья или разобьют стройплощадку? Покажет время. «КП» следит за развитием событий.
© Комсомольская правда

В свое время я досыта набегался со всякими стреляющими железками, и посему уличить меня в романтической привязанности к оружию никак нельзя. Что, однако, совершенно не влияет на мое желание хоть частично владеть ситуацией. Иначе не получается: у меня дети, я гражданин и верующий человек. Если я понимаю, что единственный способ спасти ребенка от пули Евсюкова — это вынести ему мозг из ТТ, я должен иметь возможность сделать это. Твердо осознаю, что немедленно предстану перед уголовным, гражданским и, самое главное, церковным судом, но ребенок должен выжить.